среда, 9 октября 2013 г.

Энергия слова

Олег Марусев подметил, что лексика Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» становится массовой

Актёр, театровед, режиссёр,  телеведущий Олег Марусев, создатель популярных и любимых зрителем передач, сегодня больше занят в театре и кино. Но вот одну свою телепередачу-игру «Пойми меня» он решил возродить и тем самым вернуться на телевидение. О том, почему мы сегодня, как в телепередаче, так плохо понимаем друг друга, что даже родной язык нам не помогает, он рассказал в интервью.

– Олег Фёдорович, в основе передачи «Пойми меня» – принцип испорченного телефона. Так вы учите людей общаться? 
– Это скорее форма, в основе лежит совсем другая идея. Русский язык замечателен тем, что в нём очень много синонимов. В этом его невероятное богатство. А мы сегодня пользуемся очень узким словарём, у некоторых запас слов меньше, чем у Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев». Вообще общаться на уровне междометий становится привычным. А с появлением Интернета, технологии которого в основном разрабатываются в англоязычных странах, и главным образом – в Америке, наш язык наполнился всеми этими интернетными терминами.

– Только ли с внедрением новых технологий связано нынешнее оскудение языка или это отражает какие-то глубинные процессы? 
– У нас уже давно проявляется пренебрежение к языку. Не очень хорошую услугу оказала школа в преподавании русского языка. Нагромождение языковых правил, которые надо было зубрить, мучает школьников, и они порой за это ненавидят наш язык.
Но главное в том, что изучение литературы ведётся не с точки зрения красоты слов и фраз того или иного великого автора, а сводится к запоминанию краткого содержания произведения. Надо что-то с этим делать. Ведь слова «любовь к родному языку» – это не просто фраза. Человек должен понимать, что когда он уйдёт с улицы от своей компании и начнёт заниматься профессией, захочет создать семью, то его успехи будут зависеть от того, как он общается, как говорит. Иногда ведь смотришь на человека – вроде бы внешность ничем не привлекательная, даже отталкивающая, а когда он начинает грамотно, эмоционально, умно говорить, ты им очаровываешься.

– Многие сегодня «обогатили» свой язык нецензурной бранью. Её употребляют не ругаясь, а просто так, в спокойной беседе. 
– Мат исключить из нашего языка нельзя, он имеет глубокие корни, и это часть нашего языка. В литературе, я считаю, мат может иметь место. Там мы наедине с автором, и я сам решаю, как к этому относиться. Данная лексика – это уже интимная сторона отношений. И когда я нахожусь наедине с книгой и её автор допустил мат, то если я вижу, что он это сделал для эпатажа, тогда я бросаю читать эту книгу. А если нецензурная лексика абсолютно на месте в данном тексте, то её я воспринимаю как своеобразную эмоциональную краску.
А вот публичное применение мата категорически невозможно. Это надо абсолютно запретить. Ведь в этом случае я никак не могу воздействовать на того, кто ругается матом. Я пришёл с кем-то в театр или кино, а нас публично оскорбляют, посылая в разные места. Мне вспомнилась история из моего детства, как однажды в воскресенье мы вышли с папой и мамой прогуляться. И по дороге нам повстречалась компания подвыпивших мужиков, они стояли и о чём-то говорили, а когда мы проходили мимо, то кто-то из этих мужичков серьёзно выругался на своего собеседника. Папа развернулся, схватил его за грудки.
А дальше произошло то, что характеризует то время: мужик побледнел и тут же начал извиняться. То есть он понимал, что совершил ужасную вещь: он выругался в присутствии женщины, тем самым унизив её мужчину. И мой отец не мог не среагировать. И такое отношение к мату было тогда в сознании большинства людей. Если человек незензурно выражался на улице, то о нём думали, что он или сумасшедший, или вусмерть пьяный и ничего не соображает. Но это было в 50-е годы. Сегодня мы привыкли к подобным выходкам.

– У нас большие проблемы ещё и в том, что мы нередко плохо понимаем другого человека. 
– Дело в том, что у нас есть сознание и подсознание. Так вот наше подсознание намного тоньше и точнее воспринимает события, явления жизни. Если сознание мы формируем сами, то подсознание – оно от Бога.
И мы можем часто слышать, как человек сетует: «Я ей говорю, а она меня не понимает». А она в ответ: «Он всё время какую-то ахинею несёт». Но дело ведь не в ахинее. Он, может быть, думает правильно, и она, объясняя что-либо, тоже думает правильно. Но она употребляет слова, которые иначе, чем принято, толкует. А его подсознание эти слова отталкивает, воспринимая их в истинном значении. И вот люди пытаются друг другу что-то объяснить, но не получается, потому что, употребляя слова, вкладывают в них разный смысл.

– То есть люди плохо умеют выражать свои мысли? 
– Ну да. Если записать разговор двух людей и затем прочитать текст и попытаться вникнуть в смысл произнесённых слов, да ещё заглядывая в какой-нибудь толковый словарь, то увидишь, что смысл абсолютно исковеркан.
Вообще весь мир переходит к упрощённому изъяснению. Но мы-то другие. Я не очень понимаю, когда мне рассказывают, что вот там, за границей, это работает хорошо, значит, и нам это пригодится. Да, там это работает, допустим, хорошо, а вот будет ли это хорошо работать у нас, это ещё большой вопрос. Лично я против упрощения русского языка. Слово невероятно украшает нашу жизнь. Тем более что учёными доказано, что произнесённое слово само по себе имеет огромную силу и влияет даже на неживую природу. Известно, что энергию слова впитывают даже камень и вода.
Мы пока ещё говорим на языке, который нам дал Пушкин, а ритмику задал Маяковский, но кто создаст наш следующий язык? Наверное, айпад.

– Основным жанром телевизионных ток-шоу стали скандал, склока. Почему? Это что, такой слепок с нашей жизни, где тоже всё нервно? 
– Я не рассматриваю телевидение как зеркало нашей жизни. Если и зеркало, то очень уж испорченное, кривое. Телевидение – это часть массовой культуры, оно рождает у людей, которые там работают, чувство невероятной значимости их труда. Многие телевизионщики заражены амбициозностью. А такие люди ничего не отражают, а навязывают.
И телевидение всегда навязывало свой взгляд, свои темы. Цель – проще и быстрее завоевать зрителя. Для этого надо сказать-показать какую-нибудь гадость.
В каждом из нас намешано много чего, и очень легко трогать наши не самые лучшие струны. Человек на такие провокации падок. И телевизионщики это знают. Конечно, такое положение дел безнравственно.

– Вы преподаёте в Московском институте телевидения и радиовещания «Останкино». Что вы хотите донести до своих учеников? 
– Если они работают в кадре, то должны понимать, что телевидение никакого отношения к искусству не имеет. Телевизионный продукт рассчитан на широкого зрителя. Чем больше его смотрят, тем для телевизионщика лучше. А искусство очень избирательно, оно для узкой группы людей. Так вот если авторы будут подходить к телепередаче как к произведению искусства, то они должны понимать, что тогда их будет смотреть малое количество людей. Но делая передачу для широкой аудитории и находясь в кадре, они сами должны быть предметом искусства.
Вот представим витрину магазина, где выставлено много всякого товара, а в центре – полотно Рубенса, пусть небольшое, но шедевр. И оно станет привлекать внимание. И мы будем понимать: раз хозяева магазина выставили в витрине Рубенса, или алмаз «Орлов», или скрипку Страдивари, то и весь другой товар этого магазина тоже очень высокого качества. Вот и своим ученикам я говорю, что если они в кадре в такой передаче, которая к искусству не имеет никакого отношения, то они сами должны быть предметом искусства.

Беседовала Елена Алексеева
Источник: Гудок

Комментариев нет:

Отправить комментарий